Фазиси.Часть4.Первый этап:Пролив Солент – Пунта дель Эсте.6281 миля.

 2 сентября 1989 года

                                                              Все равно никакую яхту нельзя полностью подготовить к гонкам вокруг света. В последние предстартовые дни на Fisher&Paykel поменяли для облегчения нержавеющие дельные вещи на титановые, на Fazisi для утяжеления - балластный киль. На всех яхтах царила обычная предстартовая лихорадка, только экипаж Steinlager 2 прогуливался по марине от одной пивной палатки к другой. Но утром 2-го сентября все 23 яхты, собравшиеся в дальний путь, дружно отдали швартовы и направились к старту в проливе Солент. Провожающие представляли себой армаду из более, чем четырех тысяч судов всех размеров от катеров до паромов, на которых разместилось никак не меньше 50 тысяч зрителей. Такого Великобритания еще не видела.

 Ровно в 12 часов громыхнуло носовое орудие на HMS Ambus­cade,  провозгласив начало пятых кругосветных гонок парусных яхт - Whitbread Round The World Race. Правый галс при ветре 12 узлов - условия почти идеальные и для яхт, несущихся со скоростью 10 узлов, и для зрителей, которые старались не помешать стартовавшим яхтам. Это был самый спортивный старт за всю предыдущую историю WRTWR - ни один из двадцати трех шкиперов не желал уступить ни секунды на старте длинного пути к Пунта дель Эсте в Уругвае, словно забыв, что впереди еще целых шесть тысяч миль и месяц времени.

NCB Ireland пересекла стартовую линию первой. За ней, у наветренного знака - Fazisi, у которой на корме висела Steinlager 2, а с подветра подтягивалась Fisher&Paykel.

     

Задолго до того, как лодки достигли Кауса, два кеча Steinlager 2 и Fisher&Paykel, возглавили флот. Конкуренция между ними еще до старта стала легендой - они финишировали с разницей две минуты в гонках Fastnet  и это обещало стать интригой пятого Whitbread. Steinlager 2, с полностью новым набором парусов, вышла в лидеры даже прежде, чем Питер Блейк поставил стаксель на бизани, который дал дополнительную площадь парусности, большее количество тяги и еще больший отрыв. Позади него Далтон сохранял свой порох сухим, делая все, чтобы удержать вторую позицию.

На Fazisi ничего не оставалось, как пытаться получить удовольствие из наспех подготовленного участия в кругосветке. Перед самым стартом с подошедшего катера был заброшен на яхту последний мешок, в котором были чашки и несколько навигационных карт. Если без карт можно было легко обойтись, то перспектива пить кофе из обеденных мисок предвещала бунт команды и скорое возвращение на базу.

Первой большой проблемой стал первый ужин. Окруженный пластиковыми мешками с  продовольствием, кок, по совместительству и доктор (или наоборот), был полностью растерян. Для того, чтобы избежать путаницы в одинаковых именах, кока прозвали Доктором, сразу определив ответственного за лечение последствий кормления. Доктор прибыл в Англию из Одессы незадолго до старта. Так как он не участвовал в длительном строительстве, основная часть команды не считала его своим. Ни один из мешков не был подписан, никаких инструкций о том, как готовить. Это было главным образом сублимированные продукты – вещество, которое было неизвестно советским яхтсменам. Поручив «группе береговой поддержки» закупить продукты, Скип посоветовал сомнения в количестве истолковывать в большую сторону – сам потом и признал, что на борту оказалась тройная норма.

 В районе мыса Нидлс Fazisi была уже седьмой. Здесь большинство катеров повернули домой, только несколько судов поддержки прошли до самого Ла-Манша. В легком восточном ветре был поставлен спинакер. Если слабый ветер и не был лучшими условиями для Fazisi, зато это было идеально для команды, чтобы осмотреться и спокойно приспособиться к новой обстановке.

Многие предшествующие месяцы, недели, дни и даже часы были подчинены одной единственной цели – стартовать во что бы то ни стало. Нужно ли удивляться, что когда эта цель была достигнута, ребята смогли вздохнуть свободно и почувствовать себя вправе передохнуть. Именно выход в море положил конец изматывающей суете, недосыпанию и нервотрепке, что было действительно заслужено, но, к несчастью, омрачено необходимостью включиться в новую гонку – не со временем до старта, а с соперниками до финиша.

Скип согласился взять с собой не двух-трех, а только одного своего испытанного помощника и вместе с нашими парнями на борту было  16 человек (Steinlager 2 – 15, Fisher&Paykel – 17, Merit – 14,  Rothmans – 13, The Card – 17). Команда Fazisi настолько трудно втягивалась в обстановку парусной гонки, что самым серьезным вопросом был не «как рифится грот?», а «есть туалетная бумага на борту?». В других обстоятельствах можно было бы сомневаться в реальности финишировать вообще, но для проекта Fazisi, казалось, ничего невозможного уже нет. Если уж стартовали, – финишируем!

Первый этап считался очень важным с точки зрения значения результата для остальной части гонки. Наверное поэтому навигатор Steinlager 2 Майк Квилтер признался, что три четверти всей подготовки было отведено именно этому участку маршрута. Каждый знал, что путь к Уругваю будет труден, потому что требуется удачно пересечь несколько основных погодных систем: из пассатов в экваториальные штили и снова в пассаты, а затем в область переменных ветров перед достижением Пунта.

Скоро Ла-Манш был позади, ветер слегка ослабел, а Steinlager 2 была уже на милю впереди Fisher & Paykel, остальной флот тянулся позади двух кечей из Новой Зеландии. К следующему утру обнаружилось, что три шлюпа - Rothmans, Merit и UBF, настигли их простым способом уклонения от встречного приливного течения, отойдя ближе к французскому берегу. Но кечи все же оказались на три четверти узла быстрее шлюпов. Если это не было очевидно прежде, то стало ясно, когда экипажи шлюпов вынуждены были крутиться, как черти, чтобы оставаться в конкуренции с кечами. К сумеркам Steinlager 2 была на шестнадцать миль впереди Fisher&Paykel, и остальной флот по-прежнему обреченно тянулся позади них.

Следующее утро, уже как по традиции, снова принесло массу беспокойств стайнлагерам. Они летели по морю на юго-запад под спинакером, зарифленным гротом и стакселем на бизани, когда обнаружили парус в западной части горизонта на курсе схождения. Оказалось, это - Rothmans с генуей № 2 на спинакер-гике. Эти две лодки сходились, каждая серфингуя на 20 узлах и Rothmans прошел в двух корпусах по корме Steinlager 2, направляясь к побережью Португалии. Тут Смит не угадал. Продвижение на запад дальше, чем остальная часть флота, дало Steinlager 2 огромное преимущество, которое нельзя было терять. Питер Блейк и Майк Квилтер в недрах красного кеча мудрили над картами погоды, постоянным потоком выползающими из факсимильного аппарата и обрабатывали их на компьютере программой Apple MacWinds routeing. Их собственное желание идти на запад было подтверждено компьютером.

В Бискайском заливе в течение дня Fazisi  и Fortuna Extra Lights шли на виду друг друга под спинакерами в относительно легком ветре. Наступившая ночь разлучила их до самой Пунты. На подходах к мысу Финистерре ветер усилился до 30 узлов и Fazisi пошла быстрее в условиях, для которых она была разработана. Рассекая ночные волны на скорости 20 узлов, регулярно заполняя оба кокпита водой, Fazisi, по оценке Скипа имела всего 2-3 рулевых, которые могли управлять лодкой не только сохраняя хороший ход, но и безопасно. Один неосторожный поворот руля, одна незамеченная коварная волна и мог произойти самопроизвольный поворот фордевинд или лодка могла завалиться парусами на воду. Только Эдгар и Верба оказались в состоянии достаточно быстро прирулиться до минимального уровня. Первая необходимость поворота фордевинд в сильный ветер возникла ночью, но Скип отложил этот маневр до утра, т.к. не был уверен, что команда сможет выполнить его безопасно.

Steinlager 2 настойчиво отходила на запад от генерального курса и на шестой день на тридцать миль опережала Merit, единственную лодку, которая решилась увязаться за лидером. Эти две яхты оказались далеко впереди преследовавших их Fisher&Paykel и Rothmans. К тому же ветер усиливался именно для лидеров, в то время как лодки, шедшие ближе к берегу, имели ветра намного меньше. После недели в море под спинакерами Steinlager 2 прошла 1900 миль. Fazisi недолго неслась по волнам - ветер ослаб, за последние сутки удалось пройти 305 миль – результат не плохой сам по себе, но слишком много яхт уже было впереди. А Merit и Steinlager 2 сообщали о ветре 40 узлов. Не успели позавидовать, как стало известно, что на Merit оторвало одну из краспиц, а UBF пошла на Мадейру, чтобы забрать запчасти для ремонта своей мачты.

Два американца на борту Fazisi тщетно пытались отладить процесс в том виде, как они себе его представляли. Наши ребята упорно сопротивлялись всему. Скип настаивал на том, что в слабый и умеренный ветер удерживать яхту на чистом фордевинде – катастрофически терять скорость, поэтому требовал держать немного круче, на полном бакштаге, периодически меняя галс. Но стоило ему спуститься вниз – Верба доказывал обратное. Скип возвращался и начинал нервничать, но, как он метко подметил, «они улыбались на меня ртами, полными золотых и стальных зубов». Взаимопонимание осложнял пресловутый «языковой барьер». Юджин, наиболее свободно владевший английским, не спешил делиться информацией не только с товарищами, но и с Алексеем Грищенко, который был в общем то капитаном. Вернее, Скип формально называл себя советником, но соглашался с тем, что фактически в данное время он капитан, а Верба – типа «отец команды», который вправе претендовать на капитанство. Самое печальное, что Алексей, за время пребывания в Англии и общения с иностранцами, совершенно не смог побороть в себе языковые комплексы. Он, как человек основательный, не мог себе позволить начинать с «хай» и «бай» - ему хотелось сначала выучить язык, а потом выйти и заговорить. Но время, дела и обстановка совершенно не способствовали этому. Вот и получилось так, что он, будучи капитаном, оказался в стороне от происходящего. Скип не раз обращался к Юджину или Игорю с просьбой перевести что-либо Алексею, но те не всегда соглашались, - так он пишет в своей книге. Алексей замкнулся, мало общался, что отдаляло его от команды все больше и больше.

Каждый в экипаже вынужден был прежде всего бороться за сохранение своего места, даже ценой сокращения товарища. Поэтому слабость любого неминуемо укрепляла позиции рядом стоящего. Такая ситуация сохранялась администрацией до конца: никто, кроме Джуки, не знал, пойдет ли он в гонку на следующем этапе или вылетит домой. Любой мог получить “black spot”, поэтому каждый старался завладеть какими-то секретами, которые гарантируют призрачную неприкосновенность. Юрик монтировал системы двигателя и общесудовые, он один знал где что включается, перекрывается, заполняется. Три этапа. Юджин продержался четыре этапа тем, что пугал администрацию угрозами рассказать прессе «всю правду про Fazis». Никто не знал, что это такое, но все равно было страшно (все знали, что Юджин смелет по-английски, что ни попадя) и Мурников долго не трогал Юджина, хоть и очень хотел.  Были случаи, когда в последний вечер перед стартом этапа человек не знал, где он будет завтра – на яхте или в самолете. 

Экипаж вообще был сформирован своеобразно. По поводу присутствия грузинской фракции Скип сделал такие выводы: «Nodari and Juki are the two Georgian 'representatives' on board, or that was now it was explained to me by Fazis, indicating they were chosen as a political move, and not for their sailing abilities. Juki had come right in England despite not having done any work on Fazisi while in Georgia. I can only assume that toiling like a slave was above his station in his home town, and it was a Georgian custom to enjoy this supremacy over the 'Russians', when you can… In spite of that effort, there was no mistaking the discrimination they suffered at times from others in the crew, who referred to them, behind their backs, as 'Georgian Monkeys', while The Doctor called them 'Niggers'»

10 сентября Fazisi прошла Канарские острова последней из макси-яхт. Команда непрерывно спорила и ругалась, но, несмотря на это, атмосфера на борту была довольно расслабленной, по крайней мере, для наших парней. Американцы продолжали попытки привить ощущение безотлагательности маневров и общей внимательности, соразмерной с гонкой, а не круизом. Но экипаж не мог отделаться от ощущения заслуженного отпуска после тяжелой работы на берегу. Поспал, поел, вышел на вахту – устроился поудобней покурить, поговорить, помечтать. Кто желает – может и погоняться, никто не запрещает.

Анатолий Верба пытался сломать эту систему путем разработки подробной схемы регламентированных обязанностей для каждого на вахте. Но это вступило в противоречие с идеями Скипа, который полагал такой порядок уместным только в коротких гонках выходного дня. А в многонедельных рейсах, по его мнению, каждый должен и может попробовать и уметь все: и рулить, и работать на баке и в центральном кокпите. Система Вербы через несколько дней благополучно развалилась.

На десятый день  Steinlager 2 оторвалась уже на 270 миль от следующей лодки, которой снова была Fisher&Paykel. Но все меняется. “Big Red” притормозила в зоне экваториальных штилей и через пару дней Merit  была в пределах пятидесяти миль от лидера.

            

19 сентября Fazisi пересекла экватор, отметив это праздником Нептуна и коньяком. На следующий день после праздничной трапезы у Юджина заболел живот, а у Нодари – зуб. Настал час Доктора, который два года общался с тяжелоранеными в Афганистане, остальное время с легко контуженными на одесской «скорой». Но такие смешные недомогания вызвали только презрение со стороны судового Гиппократа. Он назвал это «психологическим расстройством и следствием крайней раздражительности». Юджину выданная таблетка помогла, а Нодари так и ходил с подвязанной челюстью. Вот кого Доктор искренне полюбил, так это американцев. Он их баловал персональными гостинцами, заваривал им особый «чай адмиралов» и вообще доигрался до того, что Скип, которого Доктор с придыханием называл «мой Капитан», заметил, что если бы доктор не был женат («хотя фото жены сильно смахивало на вырезку из журнала мод»), Доктора можно было бы принять за голубого. В дополнение ко всему, Доктор задумал расстаться с камбузом и перейти на палубные работы. Он решил, что самый простой и надежный путь для этого – плохая работа на камбузе. И Доктор с энтузиазмом принялся воплощать эту концепцию в жизнь. Его кулинария никогда никого не вдохновляла, но действительно раздражало то, что на камбузе был полный беспорядок, отвратительный и опасный для здоровья. Ничто никуда не убиралось, посуда валялась в раковине, полотенца были вечно сальные и влажные. Забегая вперед по просьбе нетерпеливых, отметим, что Доктор таки был освобожден от камбуза, и от места в экипаже заодно. За особые заслуги на втором этапе.

«Но, несмотря на наши трудности в связи с неуклюжими попытками участия в гонках, мы были столь дружественной группой, как только это было возможно при данных обстоятельствах, и было ясно, что советские лучше понимали мое поведение, чем я их». (Опять из мемуаров Скипа, как можно догадаться.)

И снова «несмотря на…» в зоне экваториальных штилей боги наградили нашу многострадальную яхту парой-тройкой местных шквалов и она выскочила аж на восьмое место в группе макси, что означало возвращение в гонку.

Мало того, «несмотря на» дьявольскую работу команды, 23 сентября ознаменовалось своеобразным рекордом в результатах: после борьбы с переменными погодными условиями на подходах к Бразилии Fazisi оказалась на пятом месте, имея The Card фактически на траверзе в расстоянии одной мили. И это за неделю до финиша в Пунта дель Эсте!

Начиналось самое интересное. Было слышно, как у Скипа поползла крыша. Кто помнит, тот знает, что на The Card капитаном пребывает Роджер Нильсон, который как невесту из под венца, увел у Скипа яхту для участия в этих гонках. Теперь Скип по его милости должен торчать на этой советской субмарине и выяснять отношения  с коммунистами. А с Роджером они в прошлых гонках вместе ходили на Drum… Когда другая лодка находится в поле зрения, вообще трудно не реагировать, а тут – такой пикантный случай. Начался местный междусобойчик, где каждая замена паруса, каждая ошибка становится очевидной в относительных позициях. Fazisi боролась с The Card в течение суток и не сдавалась большому кечу.

Научились правильно менять стакселя: во второй паз обтекателя штага заправлялся сменный стаксель, поднимался, его шкот обтягивался. После этого ослаблялся шкот старого стакселя и он опускался на бак для уборки. Таким образом, в какой-то момент стояли и работали два слипшиеся стакселя и скорость не падала. Кроме того, при такой замене парус меньше изнашивается, т.к. не треплется во время постановки и уборки.

Скипяра, как тигр, носился по палубе и, казалось, сумел увлечь своим азартом наших ребят, но и ему нужно было поесть-поспать. В такие минуты отдыха он услышал на палубе хлопанье паруса и несколько знакомых голосов: «проклятия Игоря, ослиный рев Эдгара и короткие команды Алексея». Выскочив на палубу, Скип был потрясен тем, что замена стакселя производилась советским «лысым» способом, т.е. старый стаксель уже убран, а новый еще не поставлен, при этом лодка отвернула от курса на 90 градусов, нацелив нос прямо на The Card. Это был просто нож в спину. Когда генуя №3 была поставлена и лодка возвращена на курс, счастливая The Card была уже на милю впереди. Взбешенный Скип вычислил преступника - с Игорем он уже спорил на эту тему.

 - Igor, you are an asshole, do you know that, an asshole! All you guys are stupid!…- разорялся Скип. Свою макси-яхту для следующего WRTWR россияне сначала назвали «Ассоль» по имени романтической героини «Алых парусов» Александра Грина. Когда англичане вполголоса объяснили, что на их языке означает “asshole”, российская яхта немедленно была переименована в «Петр Первый». Досталось и Алексею, но никто не захотел переводить, что смягчило эмоции. Команда Fazisi зализывала раны побоища, а The Card не увидели до самой Пунта. Соотечественник утешал Скипа: «Это – не твоя вина, Скип. Я люблю каждого из них в отдельности, но как команда, они – ничто». Но это «ничто» тоже разозлилось, наконец, и показало лучший финиш Fazisi из всех этапов гонки.

В начале четвертой недели, лидер был на расстоянии тысячи миль от финиша. Северный ветер в порывах достигал тридцати пяти узлов, условия были идеальны для быстрого продвижения, и экипаж “Big Red” в серфинге разгонял лодку до 22-х узлов.

Но это не могло продолжаться до финиша, время которого уже вычислял экипаж Steinlager 2. Последние 600 миль прошли во встречном свежем ветре. На Steinlager 2 несли только стаксель № 5 и зарифленный на третью линию грот. Температура понизилась ветром, пришедшим из полярной Антарктики. Время от времени волнение было настолько сильным, что Блейк уменьшал ход уборкой стакселя зная, что он имел хороший запас времени перед остальными.

Зато те, у кого такого запаса не было, отчаянно «рвали когти» в попытках отвоевать вторую позицию. В этой битве Fisher&Paykel потеряла бизань, когда она была в сильных северных ветрах. На Rothmans, которую Ларри Смит гнал нещадно, ударом волны раскололо палубу рядом с лебедкой оттяжки каретки. После этого даже Смит должен был расслабиться. Steinlager 2 пересекла финиш в Пунта дель Эсте рано утром, опередив на одиннадцать с половиной часов Merit и почти на тридцать два часа Fisher&Paykel. Rothmans пришла еще через три с половиной часа. Уроком британскому шлюпу стало то, что попытка плавать с уменьшенным экипажем не принесла успеха.

На другой день пришла пятая яхта - The Card. Еще через семь часов как на фотофинише - Fazisi и Gatorade: советская лодка была только на две минуты и сорок секунд впереди итальянцев после шести тысяч миль океанских гонок, опередив на тридцать четыре минуты Martela и на час Satquote British Defender. Martela на подходе к Пунта оказалась слишком близко к берегу и своим оригинальным килем задела за трубопровод. Возможно, это и стало началом их больших проблем.

Equity&Law, единственная лодка дивизиона С была пятнадцатой на финише, оставив позади  Liverpool Enterprise и макси из круизного дивизиона - Creightons Naturally  и With Integrity.

L'Esprit de Liberte и Rucanor Sport обошли Maiden, французская лодка победила по гандикапу.

La Poste финишировала последней через 12 дней после Steinlager 2.

                                                  

    Путь Fazisi на первом этапе WRTWR 89/90. Средняя скорость 9,2 уз.