Четвертый этап 6 255 миль
4 февраля 1990 года.
Четвертый этап неизменно ассоциируется с легендарным мысом
Горн на 56-м градусе южной широты. Место, которое с одинаковой силой и манит, и
настораживает моряков всего мира. Предстоящий этап мог стать таким же
разрушительным, как и второй. Для Fazisi настоящей катастрофой могла стать серьезная
поломка мачты или рулевого управления. Это означало выход из гонки и крах всего
проекта где-нибудь в Южном Тихом океане - Fazisi не имела не только долгов, но и запчастей и средств на
их приобретение. Поэтому было очень важным безаварийно пройти мыс Горн, т.к. в
Атлантике так или иначе можно было финишировать. В этом смысле четвертый этап
стал своеобразным водоразделом между успехом и неудачей, как точно определил
Скип.
Именно эти стратегические соображения вступили в конфликт
с тактическими, когда на старте Fazisi (левый галс) оказалась обязана уступить дорогу The Card. Стоящий на руле чемпион Союза Сергей Бородинов, хотел
это сделать привычно рискованно, но Скип оттолкнул его от штурвала, приказал
растравить грот и чисто (в 3-х метрах по носу) пропустить The Card.
Казалось, все население Окленда вышло на
лодках, чтобы проводить яхтсменов и высказать последние пожелания. Какие-то
престарелые хиппи 60-х (дамы топ-лесс) на фишербоут с четырьмя канистрами пива:
'Good on ya! Shit eh! Bloody Russians, you're beauties! Hey, your last chance to defect is Great
Barrier, ha ha, nothing to do there but grow dope!'
Fazisi, как и на первом этапе, стартовала перед носом Stainlager 2. UBF щеголяла новой мачтой, Merit и Rothmans сумели выйти в лидеры
под объективами телекамер на вертолетах. Только потому, что обошлось без
пострадавших, было забавно потом смотреть видеозаписи, как спустя семь минут
после старта The Card зацепила своей бизань-мачтой за мачту сорокафутовой яхты, стоящей на
якоре. Шкипер Роджер Нильсон принял решение «срубить» мачту в море, где она
была позже подобрана, и продолжать участие в гонке. Первоначально планировалось
восстановить бизань-мачту на острове Чатем, но она была слишком сильно
повреждена, и весь четвертый этап шведская яхта была шлюпом.
К
счастью, никто не пострадал.
Через пару часов после инцидента The Card на какое-то время даже вышла в лидеры, но два кеча киви
скоро заняли свои привычные места во главе флота. Шорты и рубашки еще до конца
дня сменились на непромоканцы и вязаные шапочки – температура быстро падала,
ветер усиливался, и суточные пробеги были стабильно за 300 миль .
На третий день в море неизвестно откуда пришла новость, что Юджин и Толик
Верба из Пунта дель Эсте улетают домой. Юджин злорадствовал Скипу
по
поводу безденежья остающихся:
«'…with
project and no money - imagine all the crew… living in a tent in the car park, Rami
sitting by a big iron cook pot stirring the borscht while Navigator plays his
guitar!' he said with a laugh.»
В Новой Зеландии Юджин
впервые проговорился о собственных планах на WRTWR
93/94. Он даже предложил Игорю и Навигатору составить ему компанию, но сразу же
получил отказ обоих.
Анатолий люто разозлился на Мурникова, хотя
все давно знали, что это неспроста. С самого начала Верба был головной болью
администрации, всегда выдвигая свои идеи и используя лояльность коллег из
Одессы в борьбе за влияние. Заведуя бегучим такелажем, Анатолий мыслями был
далеко - через четыре года он планировал стартовать в Whitbread на своей яхте. Проект уже имел название - 'Одесса 200' -
и эмблема, разработанная самим Анатолием, иногда, как бы случайно, подменяла
логотип Fazisi, что укрепляло враждебность между ним и
Владиславом. Все свободное время Анатолий колдовал со своими записными
книжками, работая над спецификациями и эскизами будущей лодки, делая важные
пометки для проекта. Невозможность быть в США на Fazisi Анатолий расценил
как сознательное и предумышленное вредительство Мурникова.
На четвертый день
Rucanor Sport столкнулась с китом, получив несколько повреждений, в том числе и руля.
Это вынудило ее вернуться в Новую Зеландию для ремонта. Как это ни странно, но
когда она вскоре бросилась в погоню за флотом, ей настолько не повезло с
ветром, что значительную часть пути до Пунта пришлось пройти под двигателем.
Таким образом, четвертый этап оказался вне зачета, зато лодка успела на старт
пятого.
Смит начал
азартную игру, сразу направив Rothmans в сторону
Антарктиды. Он хотел штормовых западных ветров - условий, в которых Rothmans оказалась быстрее, чем кечи. Смит полагал, что суточное отставание от
новозеландских кечей можно отыграть только находясь в более сильных ветрах.
Действительно, в крепких западных ветрах Rothmans стала догонять кечи, но ветер зашел к северу и ослабел. В
выгодной позиции оказалась Charles Jourdan, которая на хорошей скорости вышла с седьмого на четвертое
место вслед за Steinlager 2, Fisher&Paykel и Rothmans, над которой нависла реальная угроза быть обойденными
французами на девятый день четвертой гонки.
Но удача
по-настоящему отвернулась от Maiden, которая уже на
семьдесят шесть миль отставала от L'Esprit de Liberte. Микела фон Кускуль (Финляндия) получила сильный удар
гиком по голове, потеряв сознание минут на пять. Через несколько дней Мишель
Парат (Франция) была еще более тяжело травмирована, когда огромная волна,
прокатившаяся по палубе Maiden, подхватила ее и ударила спиной о штурвал. Лодка попала в
брочинг, водопад рухнул вовнутрь и залил генератор, выведя его из действия.
Мишель была уложена и привязана к своей койке, а Клэр Расселл, которая была
доктором на борту, получила под свою опеку серьезного пациента. Роджер Нильсон,
шкипер The Card и ортопедический хирург, предложил любую форму помощи, и другие лодки
выразили готовность сойти с дистанции для оказания поддержки. Трейси не
удержалась от ехидного напоминания, что ни один джентльмен никогда даже дверь
перед ней не открыл на берегу, а теперь говорят о таких подвигах. Мишель
пролежала четыре дня, прежде чем подняться на палубу и до конца гонки ее
берегли от нагрузок.
Ночной айсберг
На Fazisi трое советских новичков
освоились в коллективе: учились, уважали ветеранов. Обстановка была не
экстремальной, даже наоборот: все устали ждать западных штормов, которые
куда-то запропастились.
Тьери Ранну становился нервным, потому что не было
фактуры для съемок. Таяли надежды выполнить обещания привезти захватывающий
материал о ревущих сороковых, о советах в пене брызг, о штормах, айсбергах,
поломках и победах. В ожидании событий, Тьери с чашкой какао в одной руке и
сигаретой в другой, давал советы рулевому и экипажу, с трудом удерживая равновесие,
стоя на корме лодки. Вахта старалась не
обращать внимания на непрошеного советчика, тихо желая ему каких нибудь
приключений. Опасаясь, что француз рано или поздно сыграет за борт, Скип
попросил его пристегиваться страховочным ремнем.
- Да, я знаю, -
согласился Тьери, - но на Cote d'Or мы никогда не использовали страховку. Это
звучит глупо, но мы никогда не делали этого, потому что и Табарли никогда не
пользовался. Поэтому теперь мне трудно привыкнуть к страховке.
- Мон шер, вам так же
трудно придется привыкать и к воде в 3°C , -
предупредил Скип.
Нелирическое отступление.
13-го июня 1998 года около 00час.15мин. Эрик Табарли, после удара
грота-гиком, выпал за борт своей яхты Pen Duick (1898,W.Fife), которая совершала переход из Франции в Шотландию на фестиваль
классических яхт. Трагедия произошла на подходах к Уэльсу. Экипаж средней
любительской квалификации предпринял определенные действия по поиску упавшего,
но безрезультатно. Для оставшихся на борту французов проблемой оказался даже
английский язык, на котором нужно было дать внятное оповещение в радио-эфире.
Тело пострадавшего попало в рыбацкие сети примерно через месяц. Участник многих
WRTWR (93/94 – шкипер макси-кеча La Poste ), Эрик Табарли прожил 67 лет, заслужив множество наград и титулов, один
из неофициальных – «икона парусного спорта».
На следующий день и команда, и журналисты получили массу
впечатлений, когда яхта не спеша проплыла мимо десятка айсбергов. Все фото- и
видеокамеры были в работе, даже слегка изменили курс минут на двадцать, чтобы
пройти в 50-ти метрах от великолепного ледяного замка.
«Ледяной замок»
Если большие айсберги
удавалось рассмотреть даже ночью на безопасном расстоянии, осталось непонятным,
как поведет себя яхта при столкновении с плавающей глыбой размером с легковой
автомобиль. Такие льдины практически не видны со стороны и обнаруживались,
только днем, когда яхта проходила мимо. Повезло, что не случилось наехать на
такой «подарок» ночью.
Но
ветра явно не хватало. Вдруг перестали приходить факсимильные карты погоды, по
которым можно было предположить прогноз на несколько ближайших дней. Навигатор
вспомнил, что во время подготовки к гонкам он, с помощью друзей из яхт-клуба,
собрал на кухне установку: КВ-радиостанция,
авиационный факсимильный аппарат, блок питания. Все эти монстры, каждый
размером с чемодан, заработали и принимали, в частности, карты Киевского
Гидрометцентра с анализом погоды по южному полушарию вокруг Антарктиды. Когда в
Южном океане весь флот оказался без карт погоды, Навигатор настроил FURUNO на Киевский Гидрометцентр и карты пошли!
В
принципе, никто не собирался делать из этого тайны – на ближайшем сеансе связи
весь флот был бы проинформирован, но Тьери Ранну, в очередной раз нарушая нормы
приличия (формально, он не допущен в средствам связи – только шкипер и
навигатор), выдал частоты и время факсимильных передач карт погоды Киевского
Гидрометцентра на все франкоязычные(!) яхты. Ну, как не полюбить такого
шустрого малого?
Навигатор за работой
Дважды
в сутки дежурная яхта опрашивала лодки флота об их координатах, ветре,
проблемах. В это время все были в эфире на одних частотах и на каждой яхте
записывали координаты друг друга, чтобы вычислить пробег за последние 12 часов
и понять, где дует сильней. Для вычислений использовался калькулятор. Но
калькуляторов было два, а это уже интереснее. Один - специализированный
навигационный, американский, с прошитыми стандартными программами. Считает
очень быстро, но не до конца. Выдает результаты, по которым можно получить
первое представление о вопросе, затем для заполнения таблички, нужно поковырять
клавиши пальцем. Второй – наша «Электроника», для которой Навигатор сам написал
программы полного расчета всей необходимой информации сразу – только записывай.
Одна беда – работает медленно: вводишь данные, нажимаешь «пуск программы» и
машинка начинает мерцать экраном. Эти несколько секунд были «часом Навигатора».
Тьери, даже зная, что его специально провоцируют, не мог удержаться, чтобы не
устроить очередную истерику по поводу, что игнорируется нормальный быстрый
калькулятор, а горячий француз должен томиться несколько секунд в ожидании
информации о скорости его любимых Charles Jourdan или L'Esprit de Liberte. Навигатор с холодным равнодушием наблюдал,
как беснуется Тьери, и на следующий сеанс связи снова выкладывал на стол
«Электронику». Скип отнесся к проблеме с пониманием и ни разу не посетовал, что
его калькулятор лежит без дела.
Все же на несколько дней погода напомнила о порядках
Южного океана. Ледяной ветер в порывах до 50-ти узлов, огромные волны –
холодно, сыро, шумно и тряско. Решили ограничиться двумя человеками на палубе,
которые меняются через полчаса. Остальная вахта – внизу, полностью одета, в
готовности к палубному авралу. Приштормило и Юджин признался, что не в
состоянии функционировать в нормальном режиме – желудок требует лежать на
койке. Это было не смертельно для Юджина, тем более – для экипажа. Правда, тема
получила другое, слегка неожиданное продолжение.
В парусном мире нет единой точки зрения по поводу
необходимости расклинивания мачты в пяртнерсе (отверстие, где она проходит
через палубу внутрь лодки). Одни уверены, что это абсолютно необходимо, другие
считают, что это создает вредные нагрузки и на мачту и на палубу. Скип
настаивал, что надо расклинивать, поэтому на Fazisi было так. Юджин, пролежав пару дней на койке,
почувствовал необходимость реабилитироваться в глазах общественности и Скипа
особенно, для чего днем слазил к мачте и убедился, что клинышки частично
расшатались, а некоторые выпали. Сами, конечно. Дождавшись, когда ужин перейдет
во вторую, окончательно расслабленную фазу, Юджин исчез в сторону мачты с
фонариком, а вернулся с квадратными глазами, спешно докладывая Скипу, что пошел
отсчет последних минут перед потерей мачты. Скип выронил тарелку, схватил
фонарик, метнулся к мачте и тут началось! Два человека были полностью
счастливы: Юджин на койке с журналом и Тьери с двумя видеокамерами. Остальные на
палубе и под ней были вовлечены в вихрь спасения мачты, который раскрутил Скип.
Навигатор одной рукой доедал ужин, другой – прижимал кусок фанеры, от которой
Игорь отпиливал клинышки, успевая доедать свой ужин, так же.
Сменившиеся с вахты уже заканчивали одеваться и выходили
на палубу снимать брюканец в темноте и брызгах. Скип метался, прокручивая в уме
первые действия после падения мачты за борт. Игорь с навигатором крыли Юджина
тонким слоем мата, но тот изображал чувство исполненного долга. Хуже всего
пришлось ребятам у открытого брюканца – их периодически накрывало шальной
волной. Тьери отводил душу в съемках драмы под названием «За две секунды до
катастрофы». Только в ресторане Пунта дель Эсте Юджин, наконец, признался, что
разыграл спектакль умышленно: «Ну, и что?».
Fazisi, спустившись до 61°40'S, стала самой южной лодкой флота. И 16 февраля снова
ветра не хватало для долгожданного рывка вперед - примерно за пять дней до мыса
Горн стало понятно, что ставка на штормовые западные ветра не сработала и нашей
яхте предстоит оставаться в арьергарде.
20 февраля Steinlager 2 и Fisher&Paykel обогнули мыс Горн в
11.30 GMT, почти на 300 миль впереди Fazisi, которая была одной из
семи яхт, планировавших встречу у легендарного мыса. Fisher&Paykel только на пять миль
отставала от Steinlager 2, когда лидер прошел самую южную точку Южной Америки. (Если честно, то мыс
Горн – самая южная точка острова Горн, от которого 60 миль до острова Огненная
Земля, что тоже еще не материк. Просто никто не хочет соваться в проливы между
многочисленными островами и все давно договорились плавать только мимо мыса
Горн). На Steinlager 2 присутствовал как бы дух еще одного члена экипажа. Некто
Фредерик Чапман огибал мыс Горн в 1924-м году на борту баркентины Garthneill и недавно умер в Окленде. Его родственники попросили Блейка донести пепел
старого моряка к мысу Горн и развеять его там. Блейк прочитал короткую молитву,
развеял пепел. Ни до, ни после этого, экипаж Steinlager 2 ни на что не отвлекался. Они первыми направились к не
менее коварному месту – проливу Ле Мер. Он разделяет Южный и Атлантический
океаны и всегда обеспечивает «ухабистую поездку» - это время не было
исключением. До финиша оставалось 1 400 миль , каждая из которых обещала улучшение
погоды.
Первым берегом для Fazisi, и даже справа по борту, оказались острова
Диего-Рамирес, которые лежат в 60
милях к юго-западу от мыса Горн. Чилийцы оборудовали
здесь метеостанцию и маяк. Но маяк не работал и остров, который является
обнаженными скалами, освещался только полумесяцем, низко висящим над восточной
частью горизонта. К 5 часам утра, с рассветом 22-го февраля, ветер раздуло до
25 узлов и открылся суровый вид на снежные вершины, которые являются высокой
горной цепью, идущей от Огненной Земли. Мыс Горн обозначился низко над водой,
все еще в тени больших гор.
Мыс
Горн на путевой карте
На фоне мыса Горн слева
направо: Игорь, Эдгар, Навигатор, Француз, Бородинов, Дейл, Алексеев.
Северо-западный ветер стих вскоре и новый бриз, с
северо-востока, подкорректировал курс. Кино: мыс Горн по левому борту,
спокойное море, теплое, солнечное небо. Никто даже не огорчился, что не
состоялась жуткая история на грани кораблекрушения – все были только рады
хорошей погоде, которая позволила отметить праздник шампанским и угостить
Нептуна водочкой.
The Card и Belmont, были на несколько миль
впереди, в то время как NCB Ireland и Gatorade были несколькими милями по корме, напоминая, что
сегодняшнее приключение было прежде всего событием в ходе парусных гонок.
Немного западнее были Fortuna и Satquote British Defender. До настоящего времени на Fazisi не было никаких проблем.
На обратной стороне карты (31130) прохода мыса Горн
Навигатор нарисовал очередной плакат, собрал автографы всей команды и отказал
Тьери в просьбе подарить ему эту реликвию. (Вообще-то можно было бы
поторговаться, но француз не сообразил, или не захотел). Аккуратно сложенная
карта заняла свое место в штурманском столе, где ее не оказалось на следующий
день. Навигатор попросил Скипа провести с Тьери воспитательную работу – карта
так же незаметно вернулась на место. Теперь она украшает домашний архив
Навигатора.
Конечно, было немного жаль, что не удалось в полной мере
повторить рекордные переходы второго этапа, разгоняясь в серфинге до 25-ти
узлов. Но 24.8 было, ничего не сломали, подтянулись в середину группы макси, и
все было нормально. Складывалось ощущение предстоящего спуска с вершины, куда
поднялись без особых проблем. И как это часто бывает, лавина накрыла без
предупреждения – на траверзе Фолклендских островов с запада прилетел штормовой
ветер и порывами в 50 узлов порвал зарифленный грот.
К счастью, шторм ослабевал, что позволяло перестраиваться
от режима сохранения безопасности в аварийной ситуации к действиям по ремонту
грота и возвращению в гонку. К несчастью, шесть других лодок были в пределах 40 миль и конец этапа был
близок. Теперь можно было уверенно планировать последнее место в группе.
Вечером 24-го пришло время начинать ремонт грота. Как при
поломке грота-гика на втором этапе, эта работа возродила командный дух и
принесла не только усталость, но и удовлетворение. Вместо грота поставлена
генуя №1, грот вывешен на гике и расстелен на палубе. Все, что может светить,
включается и вручную начинается сшивка разрывов тяжелых кевларовых полотнищ. В
нужных местах – накладки из плотного дакрона.
К восходу солнца ремонт был окончен, но ветер стих
настолько, что не было никакого смысла спешить ставить грот. Только к полудню
«картинка сложилась» - умеренный ветер, нормально стоящие правильные паруса.
Следующим утром, в борьбе со слабым встречным ветром, на горизонте обнаружилась
флотилия рыболовецких судов. Наметанный глаз Навигатора угадал в архитектуре
судов знакомые советские мотивы. Оставалось проверить на 16-м канале УКВ:
-
Советские суда в районе, кто наблюдает мою
работу. Яхта «Фазиси». Прошу на связь, прием.
-
Какая яхта?
-
Яхта «ФА-ЗИ-СИ». К западу от вас следует в
северном направлении.
-
Да, вижу. А почему у вас флаг синий?
-
Это – флаг кругосветных гонок. Красный
советский поднимаем в порту. Перейдем на 14-й?
-
На 14-й.
И начались разговоры-переговоры обо всем. Рыбаки
предлагали подойти к ним за свежим кальмаром, но решили ограничиться только
тем, что каждый яхтсмен передаст радиограмму через рыбаков домой. Они только
предупредили, что радиограмма будет подписана «Брянский партизан». Согласились
- так даже прикольней.
Это была радиосвязь в пределах видимости по УКВ. А еще до
прохода мыса Горн Навигатор ночью по КВ услышал разговоры «Архангельск-радио»
со своими рыбаками где-то в Атлантике. Навигатор дождался небольшой паузы и
влез в эфир, взволнованно проинформировав о советской яхте, которая идет в
южной части Тихого океана в кругосветных гонках и т.д. и т.п., просил поставить
в очередь на телефонные переговоры с домом. Тетенька из «Архангельск-радио»
строго приказала: «Выйдите из эфира – не мешайте работать!». Как по физиономии
получил. С другой стороны, на борту Fazisi был справочник
КВ-радиостанций всего мира, обслуживающих морские суда. Если нужно – выбираешь
что-нибудь подходящее, вызываешь (отвечают сразу – будто только и ждут, никакой
очереди), просишь соединить с телефонным номером: 7, код города, номер
телефона. Они говорят: “Stand by” и
через две-три минуты можно говорить. Похоже на чудо, тем более, что до сих пор
неизвестно, кто за это платил. Возможно, счета приходили по месту регистрации
КВ-радиостанции с позывным ULNN (яхта Fazisi), но об этом никто никогда не слышал.
Снова
новозеландские кечи устроили междусобойчик, оспаривая право первого финиша,
снова остальной флот привычно равнялся на лидеров, когда поступил сигнал
бедствия с Martela OF: “Mayday, Mayday, the keel is falling off!”. Крепление киля финской лодки давно стало ее большой проблемой и вот,
наконец, он начал отваливаться окончательно. Несколько последних дней экипаж
готовился к покиданию лодки – соответствующая экипировка, минимум вещей, все
всегда на палубе.
Спасение экипажа Martela OF
Голос
радиооператора был довольно тревожным. Он сообщил координаты яхты, затем связь
прекратилась: очевидно, оператор выбирался из корпуса. Киль действительно
отвалился и лодка опрокинулась. Ближайшие к месту катастрофы Merit и Charles Jourdan, быстро подошли на помощь экипажу Martela OF. Финская команда разместилась на двух яхтах, немедленно
направившихся в Пунта дель Эсте, до которой оставалось всего 350 миль . В это время Steinlager 2 была в 150
милях от финиша. Она прибыла в Пунта, на двадцать одну минуту опередив Fisher&Paykel, таким образом, снова
оба экипажа киви могли отпраздновать окончание этапа вместе. Rothmans прибыла рано следующим утром, через двенадцать с половиной часов после Steinlager 2, и Лари Смит, после короткой официальной церемонии,
повел окончательно расстроенную команду в ближайший дешевый бар - 'Rat Hole'. «Ротманы» поняли, что эти гонки им не выиграть.
Некоторое время
спустя подошли Merit и Charles Jourdan, которым скорректировали время, потраченное на спасательную операцию. L'Esprit de Liberte возвратила себе полное лидерство в классе D, оттеснив Maiden на второе место.
Когда были уже видны огни Пунта, ветер задул
полнее на 20°, шкоты потравили, и Скип напомнил, чтобы кто-то перезавел шкот
генуи с внутреннего на внешний погон - обычное дело. И, как обычно, честно
играя до самого конца, новозеландец Дейл
Тремэйн без колебаний вызвался это сделать.
«”Why doesn't someone else do it for a change?”- I
asked, trying to encourage another 'volunteer'. No
replies.
“Better Dale,”-
said Navigator Sergei with a barely noticeable sense of humor,- “He is paid
for it !”
Maybe
it was time for this Soviet crew to go off on their own.»
Skip Novak, “The Joint Venture
FAZISI”,
Путь
Fazisi на четвертом
этапе. Средняя скорость 10,3 уз.
Так на фрагменте карты Южного полушария
выглядят 2-й, 3-й и 4-й этапы WRTWR 89/90
Комментариев нет:
Отправить комментарий