Второй этап:
Пунта дель Эсте – Фримантл
28 октября 1989 года.
Не имелось ничего, способного плавать, что осталось в гавани Пунта в день старта. Весь уругвайский Военно-морской флот вышел в море. Фрегат General Artegas был на одном конце стартовой линии, на другом - трехмачтовая шхуна Capitan Miranda, - официальное стартовое судно, на борту которого была и герцогиня Йоркская. Герцогиня накануне посетила большинство яхт, а в катакомбах Fazisi задержалась вдвое дольше регламента, заставив понервничать сопровождающих.
Со старта нужно было пройти до поворотного знака около шести миль против ветра. Но ветер слегка зашел и яхты смогли преодолеть этот отрезок одним галсом в бейдевинд. Далтон, казалось, выигрывал старт у наветренного знака, значительно опережая Джо Енглиша на NCB Ireland. Плотной группой за ними стартовали Fortuna Extra Lights, Martela, Merit, затем Belmont Finland, The Card, Rothmans, Fazisi, Charles Jourdan и Equity&Law. Питер Блейк решил стартовать в середине стартовой линии, надеясь выиграть за счет хорошего хода на чистом ветру.
Старт был относительно легким делом, но той же ночью экипажи почувствовали, что их ждет. Попутный ветер усиливался. Лидеры летели вниз по волнам, серфингуя на более чем двадцати узлах. Тремя днями позже, Steinlager 2 занимала наветренную позицию к северу от основной группы, в то время как Fisher&Paykel, Rothmans и Merit, ушедшие далеко на юг, достигали области низкого давления, которая обещала хороший ветер. Блейк сообщал: ' Условия становятся очень суровыми – ветер силой 8-9 баллов, исключительно высокие волны и снегопад '.
По просьбе «трудящихся» Скип намеревался не сильно командовать экипажем на втором этапе. Впервые в своей яхтенной практике он оказался свободным от вахт, предоставив советским ребятам самим управлять яхтой. Скип должен был функционировать как тактик и оператор радиосвязи, по необходимости подключаясь к авральным работам в сложных маневрах. На тот случай, если эта система сработает, Скип взял с собой «Войну и мир» Толстого с твердым намерением прочитать все от начала до конца.
Fazisi постепенно отставала от лодок, которые нашли лучший ветер, отойдя дальше на юг. Но не это было главным беспокойством на борту двуязычной яхты. Намного более существенным, чем позиция в группе, был факт, что команда оказалась перед перспективой плыть весь этап без горячей пищи, потому что сломался газовый редуктор. «The Doctor said: 'My Captain, cooker not working.'» Запасного редуктора нет. Если точнее, то он есть, но в контейнере, который плывет на пароходе в Австралию.
Хорошо еще, что в течение нескольких дней редуктор еще поддавался попыткам частичной реанимации. Голодная смерть экипажу не грозила; холодный овес и мюсли – тоже еда, но один известный в будущем яхтсмен-одиночка, чтобы не сорвать свои грандиозные планы плохим питанием, «под шум дождя» создал свой собственный запас продовольствия из имеемых на борту. Об этом рассказывали те, на чьи вопросы он не спешил отвечать, ожидая, когда во рту рассосется кусок сухой колбаски. Второй этап стал для него последним, как и для Доктора.
Вахтенным начальником первой вахты, и старшим советской части экипажа стал Анатолий Верба, которому помогали, в первую очередь, Дейл и Джим. Билоу с Юджином руководили второй вахтой. Первые три дня Скип не появлялся на палубе и признавал, что все идет даже лучше, чем он мог предположить.
Днем 30 октября праздновали 41-й день рождения Виктора Языкова с бренди, водкой и чаем. «Сырые зубчики чеснока совались прямо в рот подобно леденцам, но оставляли более длительное послевкусие, чем традиционный пирог или бисквиты». Обстановка была теплой и непринужденной. Даже упорный Игорь начал находить со Скипом общий язык.
Романтическая вечеринка резко оборвалась, когда юго-восточный ветер ударил без предупреждения, принуждая лихорадочно поменять геную на №3 и взять риф на гроте. Лодка немедленно пришла в себя и ринулась вперед, пробивая гребни волн. Иногда волны каскадом захлестывали палубу и лились вниз через люки, которые должны были быть закрыты. Лодка неслась, как по рельсам, имея в ближайшей перспективе непростую ночь.
На широте 40°S уже чувствовался холод. Внутри лодки было как в банке с сардинами, атмосферу отравляли пары выхлопа дизель-генератора, что, вместе с камбузными проблемами, приводило в беспокойство даже желудок Скипа, не говоря об остальных. Периодически кто-то срочно появлялся на палубе с единственной целью – покормить рыбок. Последним испытанием желающему выскочить наверх была отчаянная борьба с собачками люка, которые открывали прижимной механизм и путь на воздух. Ох, эти собачки… На четвертом этапе они сыграли злую шутку с Навигатором, когда он сменился с вахты, добрался по палубе до кормового люка, отстегнул страховку и стал замерзшими пальцами выковыривать эти собачки прижимных стопоров, на которых были давно оборваны такие шнурочки с шариками. В этот момент по палубе пронеслась огромная волна - в ней, как в водопаде и поплыл Навигатор до самого кормового релинга. Рулевой смело смотрел вперед, поэтому отряд мог заметить потерю бойца только часа через четыре. Но обошлось.
К концу следующего утра ветер ослаб и Fazisi плелась далеко позади флота макси, опережая только Belmont. Как обычно, Скип надоедливо твердил о скорости (часть его работы); что потеря только одной десятой узла в скорости из-за плохого управления или плохо настроенного паруса съедает 2.4 мили в день. Была даже написана табличка на гике: 0.2 узла=4.8 мили в день, 0.5 узла=12 миль в день, и так далее, с припиской 'ДУМАЙ О СКОРОСТИ! '
Но в Уругвае советские ребята узнали кое что из жизни других команд, и изобрели подобную собственную систему: 350 миль в день - 600 $ каждому, 325 миль в день - $440 каждому, и т.д.
Creighton’s Naturally, одна из двух британских макси в круизном дивизионе, сообщила, что они должны были возвратиться в Пунта для ремонта мачты. Девичья команда Maiden сообщила о неисправностях в рулевом управлении. Они также имели неприятности с камбузом. Полагали, что плита плохо работает из-за грязного газа. В соответствии с женской логикой, выход был найден – в газовый шланг вставили фильтр от сигареты. Мужики, снимите шляпы!
На следующий день Эдгар должен был дважды в беседке подниматься на самый топ мачты, чтобы привести в порядок стопор грота-фала. Очевидно, на вахте Анатолия 04.00-08.00 сломали стопор, когда отдавали риф. «В то время, как Эдгар на топе мачты раскачивался с многометровой амплитудой, Юджин саркастически оскорблял команду. Теперь, когда он имел позицию командира, он быстро терял терпение. Ироническим тоном голоса, как если бы он читал лекции: “… есть только три вида фалов на этой лодке: грота-фал, стаксель-фал и спинакер-фал, все они – разного цвета: не слишком трудно понять это!” Он говорил мне позже: “…если я говорю кому-нибудь, например, потравить спинакер-фал, он полностью теряется, и это – после 6000 миль плавания!» - вспоминает Скип.
Fisher&Paykel опережал Rothmans только на четыре мили, а Fortuna была в четырех милях по корме британского шлюпа после девяти дней в море. На второй неделе гонки ЧП на борту Fisher&Paykel напомнило об опасностях. Блок спинакер-фала на топе мачты лопнул и резким рывком фала вырвало лебедку из палубного фундамента. Она пролетела на уровне голов к мачте. Повезло, что никого не оказалось на пути.
Rothmans дважды ломала спинакер-гики, в то время как имелось большее повреждение на NCB Ireland. Ее грота-гик сломался, и продвижение стало медленнее, в то время как экипаж лихорадочно работал подручным инструментом, чтобы отремонтировать гик. Трейси Эдвардс и ее женский экипаж Maiden лидировали в малом классе с отрывом в восемьдесят четыре мили.
Fisher&Paykel перехватила лидерство у Steinlager 2 и была теперь на 80 миль впереди, уйдя дальше на юг до 50°40'S, Martela и Gatorade так же далеко к югу, и не удивительно, что это трио первым увидело плавающий лед 5 ноября. Rothmans была проинформирована шкипером Fisher&Paykel, что они видели большой айсберг в тумане. Британцы шли буквально по следам новозеландцев, поэтому такое сообщение могло быть невинной хитростью, чтобы заставить Смита понервничать и ночью сбавить ход Rothmans. Именно к такому выводу пришли Скип и Роджер Нильсон, переговорив по радио. Следующим утром UBF сообщила, что они видели этот же самый айсберг, и почти немедленно шкипер Fisher&Paykel Грант Далтон вышел в эфир и потребовал извинений от Скипа и Роджера за подозрение в дезинформации. Скип извинился, но попросил впредь информацию об айсбергах передавать не персонально, а для всех.
Айсбергов ждали, но их фактическое появление не могло не вызвать настороженности. С борта Fazisi были обнаружены только два айсберга (на четвертом этапе – сбились со счета). А вот яхты, шедшие значительно южнее, только об этом и говорили.
5-е и 6-е ноября прошли в тумане, яхта пересекала зону атлантической конвергенции – воды холодного течения уходили под более теплые. Альбатросы и бакланы появлялись и пропадали в тумане. Температура воды опустилась до 2-4 градусов, когда ветер дует с южной четверти - идет снег вместо дождя. В экстремальных условиях перегруженный влажностью воздух откладывает на палубе такой слой тяжелого ледяного инея, что это вредит остойчивости лодки. Западные штормовые ветра – последний штрих к портрету 40-х широт Южного океана.
Но Fazisi уверенно шла вперед средним ходом. До сих пор все было нормально. По мнению Скипа, советская часть экипажа работала хорошо и «…если бы эти простые условия сохранились, было бы трудно оправдать необходимость четырех иностранцев на борту… Но всегда будет ветер в Южном океане, где-нибудь, когда-нибудь». Утренняя погодная карта из южноафриканской Претории показывала приближающуюся бурю. Наши парни не придали особого значения этому прогнозу, но четыре человека на борту сильно озаботились.
Поздно тем же вечером большой тяжелый спинакер был поднят при северо-западном ветре 35 узлов. Этого оказалось много. С меньшим, более крепким спинакером и рифом на гроте был найден правильный вариант для ветра с порывами до сорока узлов.
В этих условиях к рулю допускались пять человек – четыре легионера и Эдгар. Лодка отлично шла, но чаще под водой, чем по поверхности. Специальные комбинезоны от норвежской Helly Hansen хорошо работали там, где даже океанские непромоканцы Musto для тяжелой погоды были бессильны. Подобно гидрокостюмам, скандинавские «жабьи шкуры» имели резиновый охват лица и запястий - очень эффективно, чтобы не пропустить воду, которая поступала на борт, как из брандспойта. К полуночи и штормовой спинакер оказался слишком велик - его убрали и поставили небольшой стаксель на спинакер-гике, что было достаточно безопасно для ночи и дало шанс другим парням порулить.
Гринвичский меридиан пересекли утром 7-го ноября.
В течение следующих двух дней продолжалась битва с западным штормом – смена спинакеров, взятие рифов, отдача рифов, взятие их снова и производился ремонт бесконечных повреждений парусов и оснастки. Хорошей новостью было то, что проходя более 360 миль в сутки, удалось медленно перебраться с 13-ой на 9-ю позицию во флоте макси. Споры и распри были забыты, но оставалось еще 4 000 миль хода и много места для ошибок.
Скип, как всегда в своих рейсах, находил время надиктовать по радио статьи в уважаемые издания, где не мог не похвастаться о пройденных 195 милях за 12 часов, что предвещало приближение к заветному рубежу 400 миль в сутки, который еще не был преодолен ни одной однокорпусной яхтой. «Это было захватывающее плавание, особенно в лучах лунного света, пробивающихся в разрывы облаков, когда лодка скользит вниз по самым большим и самым длинным волнам, которые любой из нас когда-либо видел».
На склоне попутной волны лодка разгонялась в серфинге до 25 узлов, вибрируя всем корпусом и поднимая два огромных фонтана брызг по бортам. В удачных случаях этот спринт мог продолжаться несколько минут. Но все это очень не просто. Не успел Скип передать руль Эдгару, спуститься вниз для очередного сеанса радиосвязи в 23.00 GMT (дежурная яхта дважды в сутки опрашивает всех об их координатах и состоянии, направляя отчет в штаб-квартиру), как Fazisi заложила резкий вираж вправо и зависла с креном 70 градусов бортом, а вернее уже днищем к ветру и волне. Ужасный брочинг словно остановил лодку на лету. До конца гонок на подволоке осталась память о нем в виде несмываемого пятна от гранул растворимого кофе. Это – самое безобидное, что бывает в таких случаях, которые чреваты серьезными повреждениями.
Казалось, в этом нокдауне прошли минуты, прежде чем так же внезапно одна умная волна поймала нос и развернула его под ветер. Лодка выпрямилась, и ее снова понесло, но уже не с прежней скоростью. Спинакер-гик сложился в двух местах, спинакер вступил в сложные взаимоотношения со штагом и подспинакерной сеткой, предназначенной не дать спинакеру закрутиться вокруг штага.
Около четырех часов этой черной ночи ушло на восстановление порядка на палубе. Спинакер, подготовленный к подъему, был увязан шерстяными нитками в колбасу, чтобы не раскрыться раньше времени на сильном ветру. За штурвал встал лучший рулевой – Билоу, проверена надежность крепления страховочных ремней и спинакер, поднятый вверх, раскрылся одним хлопком, как парашют. От рывка лодки вперед многие попадали, почти сразу лаг показал 25 узлов.
Анатолий, принявший через час штурвал от Билоу, так увлекся, что Джиму пришлось силой отпихивать его от руля. Анатолий спустился вниз, блаженно улыбаясь и, глядя сквозь пространство остекленевшими глазами, повторял: «Fantastic!!!» И без слов было понятно, что большинство парней на борту просто наслаждались этой игрой.
После двадцати часов сплошного бессонного аврала, когда ветер усилился в среднем до 40 узлов и волны уже не оставили никого, кто бы не делал ошибок за рулем, убрали спинакер, поставили маленькую геную на спинакер-гике и с этим вооружением можно было немного передохнуть, в чем все очень нуждались.
Через полчаса все полетело вверх тормашками. Внутри яхты невозможно было одеться, чтобы выскочить наверх. Слон брочинговал! Это продолжалось не так долго - только время, необходимое, чтобы прошла одна волна, но к сожалению оттяжка спинакер-гика оборвалась, сам гик ударил по штагу, и разрушил пластмассовый обтекатель на тысячу кусков. Текущий счет: два бесполезных спинакер-гика, нет обтекателя штага (невозможно поставить геную в ближайшее время), разные сломанные части оснастки, два порванных спинакера и больше тонны воды, хлюпающей внутри корпуса от слишком многих волн, пробравшихся в люки.
Плавмастерская: Юджин и Игорь оборудовали кустарный механический цех под носовым люком и восстанавливали спинакер-гики, сверля отверстия под заклепки вручную, т.к. инвертор для инструмента на 220В был уже залит. Валера, Эдгар и Джуки чинили паруса, Анатолий мастерил новые оттяжки и шкоты, и, так как запасной обтекатель штага прятался в контейнере вместе с газовым редуктором, на стакселя вооружались карабины.
Юрик вместе с другими осушал трюма. Через 24 часа большая часть повреждений была ликвидирована, но и ветер умер. В итоге, на одном циклоне прошли около 2000 миль и при этом остались целы и невредимы в общем-то!
Только все уже окончательно расслабились, неправильная волна резко накренила лодку, и когда она выпрямилась, Юджин висел, держась за нок гика, будучи наполовину в воде! Его страховочный ремень не был пристегнут. Билоу и Эдгар перетянули его обратно через леера. Вернувшись на палубу, Юджин выглядел бодро, но через некоторое время стало заметно, что шокирован. Он попросил у Доктора чашку чая, разумный запрос при этих обстоятельствах, но Доктор, укрепляя свою непопулярность, предложил Юджину самообслуживание.
В перерывах между штормами жизнь протекала спокойно и размеренно. В ход пошла китайская тушенка, другие малоаппетитные продукты, но атмосфера на борту формировалась ощущением братства, рожденного в совместном преодолении стихии. Хорошее окружение важнее хорошей еды. Почти для всех. Из недр доставалась очередная бутылка коньяка, на кассетнике – Высоцкий или «Джипси Кингс». Свободные от вахты восседают вокруг камбуза на парусах, миски зажаты между колен и восстанавливается полная картина резни, устроенной последним штормом. В эти минуты дух всеобщего примирения витает вокруг, все остальное – просто неважно.
У экипажа Fazisi были все основания гордиться собой, учитывая общий уровень ущерба по флоту. NCB сломала гик и движется без грота, The Card замедлилась со сломанными спинакер-гиками, поврежденным обтекателем штага, несколькими потерянными спинакерами и сломанной рукой члена команды. Fisher&Paykel сообщила о разбитых блоках, повреждениях бегучего такелажа. Только Steinlager 2 никогда не выдавала никакой информации о поломках, но был подслушан их разговор по радио с Новой Зеландией о том, что «Мы теперь снова на ходу».
В ходе разбора полетов Анатолий убедил Эдгара, что тот неправильно представлял себе направление поворота штурвала в ситуации брочинга. И вообще, действия Вербы были признаны иностранной частью экипажа как наиболее близкие к их собственным представлениям. Наибольшей симпатией в команде пользовался новозеландец Дейл – он не раздражался вообще ни в каких передрягах, спокойно делал свое дело и успевал помогать другим. Наиболее энергичным и требовательным был Билоу, который прибыл в экипаж после серьезных гонок на многокорпусниках, привык плавать с лучшими, т.к. сам был одним из них. Но он был молод, и принимал близко к сердцу даже то, что после шторма наши ребята расслабились и забыли, что они в гонке.
- Look, mon cher – говорил ему Скип, оторвав француза от горячего спора с Игорем, - I went through the same thing. Take my advice, appreciate this ride for what it is - a cultural experience - and try to relax.
- Oui, oui, Chef, you are right,- соглашался Билоу, мешая от волнения английский с французским даже в пределах одной фразы - mais c'est incroyable, incroyable, bordel!
Джим был всегда в центре событий. Он даже просил поднять его на мачту в самый разгар шторма, чтобы поправить стопор грота-фала.. Ему еще сильно повезло, что команда плохо понимала его приглушенную манеру ругаться. Джиму отравляли жизнь только два обстоятельства – Анатолий и растущий интерес русских к его Earl Grey Tea в пакетиках, которые он тщательно пытался сохранить в своем рундуке.
Настоящая беда настигла Creighton's Naturally. Как не вспомнить, что именно эта яхта возвращалась в Пунта после старта и не посмотрела в зеркало… Рапорт шкипера Джона Читтендена в гоночный комитет по поводу случившегося:
«В 03.22 воскресенья 12 ноября на больших волнах, вздымавшихся на 15-18 метров выше палубы, произошел самопроизвольный поворот фордевинд. Бакштаг оборвался, и гик снова вернулся на прежний борт. Гика-шкот при этом зацепился вокруг двух “кофейных мельниц” и вырвал их из палубы.
В 03.45 грот был убран и заведен другой бакштаг, когда яхта подверглась ударам двух очень больших волн, находясь под стакселем на гике, лодка попала в брочинг на второй волне, ломая спинакер-гик.
Два человека - Барт ван ден Двей и Тони Филлипс выпали за борт. Оба были снабжены спасательными жилетами, сигнальными ракетами и персональными радиомаяками. Два спасательных круга и тральные буи были брошены за борт и радиопеленгатор (для обнаружения направления на персональные радиомаяки) был включен. Паруса были убраны и яхта под двигателем пошла назад к месту падения людей за борт. Первый человек был обнаружен по вспышкам белых парашютных осветительных трассеров в 04.15. Им оказался Барт ван ден Двей, который был поднят на борт в 04.32. Барт был в шоке, получив сильное переохлаждение, но остался жив. Тони Филлипс был поднят в 04.57 и немедленно приняты меры для возвращения его к жизни, которые продолжались до 07.17 без успеха. Спасательный жилет Барта был надут, Тони Филипса нет.
Тони Филлипс ударился о леерную стойку, когда падал за борт и, по всей видимости, был без сознания, когда попал в воду. Оба радиомаяка подняты, два спасательных круга и тральные буи нет.
Два члена экипажа - Барри Мерсер и Юлиан Моррис трижды опускались за борт, чтобы помочь подъему людей. Оба действовали, по моему мнению, в высшей степени героически»
Тони Филлипс был захоронен в океане, который отнял его жизнь.
Как не задуматься о судьбе, когда через много лет, в ноябре 2000 года стало известно, что эта яхта, Creighton's Naturally, в Бискайском заливе была опрокинута до углов крена 120 - 160°, после чего оставлена экипажем. Никто серьезно не пострадал, яхту отбуксировали для ремонта. Но, если не повезет, то это надолго…
К 16 ноября, были сообщения о семи яхтсменах, поднятых после падения за борт. К счастью, в дальнейшем обошлось без жертв. Но пресса делала свое дело, сочиняя и приукрашивая истории, рожденные на основе неполной информации. В результате распространилось извещение по флоту, переданное через Portishead Radio:
«Всем участникам Whitbread
С увеличением числа членов экипажей, побывавших за бортом, необходимо, чтобы эти обстоятельства сообщались непосредственно в Штаб-квартиру гонки фигурирующей яхтой. Это должно делаться напрямую, либо через дежурную яхту. Это означает, что Штаб-квартира гонки будет способна противостоять слухам, порождаемым вне организации Гонки, таким образом сокращая ненужную тревогу близких и публики.
Адмирал Чарльз Вильямс»
Fazisi цепко сохраняла девятую позицию, и нужно было решить с севера или с юга огибать острова Кергелен. В отличие от большого оранжевого надувного буя, в обычных парусных гонках, этот знак составлял 60 миль в поперечнике. От него до Фримантла оставалось «всего» 2300 миль . Решение менялось несколько раз, в результате реализовано последнее – яхта прошла всего в 20 милях от бурной северо-западной оконечности острова. Следом за Fisher&Paykel, Fortuna и UBF. Затем ветер с северо-западного резко сменился на юго-западный, задул с истинной свирепостью так, что для поворота был убран штормовой спинакер и яхта повернула оверштаг, не рискуя поворачивать фордевинд в ветре 50 узлов на беспорядочном от влияния острова волнении. Затем пошел снег. Затем стемнело. Стало немного не по себе от того, что приходилось штормовать на северо-восток только под зарифленным гротом. Поставить впереди что-либо еще на таком бешеном волнении было сомнительным, т.к. лодка шла быстро, как никогда, и не было никакого желания испытывать свою удачу.
Рано утром был поставлен ричер на спинакер-гике и начали съезжать с волн еще быстрей. Волнение все еще было нерегулярным из-за резкой смены ветра вечером, поэтому нок грота-гика слишком часто погружался в воду. Гидравлическая оттяжка использовалась для создания оптимального угла с точки зрения работы грота и предохранения гика, но это не помогло. Он таки сломался. Это было уже слишком, даже для такого непростого этапа.
Если в экипаже Fazisi и оставались споры русских с грузинами, украинцев с латышами и молдаванином, всех вместе с иностранцами, то новая беда уже тем была характерна, что не оставляла времени на раздоры.
Сначала необходимо было зафиксировать оба обломка гика, которые опасно болтались над палубой. Тогда грот мог быть убран метр за метром, что было невероятно сложно в такой ветер и на бурном волнении. После уборки грота, части гика были демонтированы и закреплены на палубе. Для начала подняли штормовой трисель, но ветер постепенно слабел, скорость падала. После двенадцатичасового ремонта порванной нижней шкаторины, грот снова был установлен, его шкотовый угол поддерживался конструкцией из аутригера и спинакер-гика. Это было не очень изящно, но площадь парусности дала возможность вернуться к понятию скорости вообще. Собственными силами можно было отремонтировать гик за четыре дня из пяти оставшихся до финиша - этого решили не делать.
Депрессия, которая принесла сильные западные ветры, помогла установить новый рекорд скорости. Но это сделала не Fisher&Paykel, шедшая впереди всех, а следовавшая за ней яхта. С результатом 405 миль с 11.00 до 11.00 следующего дня Fortuna Extra Lights стала первой однокорпусной яхтой, которая преодолела 400 миль в сутки! Дальтон в это время даже отслеживал лодку горячих испанских парней на своем радаре, когда Fortuna начала отсчет последних 1,855 миль до Фримантла. Распечатав рекордные 400 миль в сутки, Fortuna была замечена богами, которые наказали ее экипаж за дерзость - Рафаэль Тибуа сломал руку. Перелом был зафиксирован в шине из кевлара, и по прибытию в Австралию, Рафаэль улетел домой на операцию. Несколько миль позади Fortuna была группа преследования: Charles Jourdan, Steinlager 2, Rothmans и Merit.
Плохой новостью было то, что в течение шторма, и частично из-за поломки гика, Fazisi слишком далеко отклонилась к северу, где было мало ветра. Слабое, но утешение - позади были Belmont и Gatorade, сделавшие ту же самую ошибку, кроме того - Satquote British Defender и NCB, которые так же поломали грота-гики.
Последние дни второго этапа прошли в мучительных попытках разогнать лодку в слабый ветер под аварийным парусным вооружением. Задача не для слабонервных. Если четыре иностранца, по крайней мере, изо всех старались считать себя в гонке, то «…Soviets unashamedly slacked right off, and it was hard at times to control my temper when coming on deck to find them asleep or lazing about in the warm sun reading old Soviet newspapers, the mainsail hanging listlessly and the spinnaker in need of trim, with Bilou at the wheel, sailing the boat alone» - даже как-то неудобно переводить для широкого круга читателей такую беспощадно-правдивую оценку ситуации на борту. В общем, наши ребята устали и решили открыть пляжный сезон досрочно до финиша.
- Я не думаю, что причина этого - недостаток интереса к гонке или лени, потому что они - не ленивые – говорил Джим Скипу, пытаясь угадать направление несуществующего ветра по дыму сигареты. - Это что-то намного более сложное и, вероятно, уходит корнями в коммунистическую систему.
Он был прав, конечно, но невозможно было представить такое на других яхтах в трехстах милях до финиша. Советские ребята демонстрировали полное безразличие ко дню прихода и очередности яхт в итоговом протоколе. Нет, это интересовало, конечно. Но не настолько, чтобы подняться, сесть возле лебедки, размотать шкот и попытаться постоянно поддерживать форму паруса, обеспечивающую максимальную тягу. Это уже слишком. Да вы что? Нормально идем!
Скипу ничего не оставалось, как понять, что результат никак не влияет на дальнейшую жизнь экипажа. Он обсуждал с Юджином политические перемены: отставка политбюро в Чехословакии, Восточная Германия вливается в Западную, Берлинская стена разрушена, ухудшение экономической ситуации в Советском Союзе. Юджин дельфином купался в свободе слова и, словно забыв, что именно благодаря этой проблеме он обязан своим появлением на свет, жаловался Скипу: , 'We have no condoms in Soviet Union. You can build a nice condom factory for 2 million dollars'. Скип чуть не растрогался до располовинивания своего «джентльменского набора» для передачи отцу Юджина с пожеланием впредь предохраняться. Но 2 миллиона на фабрику не дал.
22 ноября четыре лидера - Fisher&Paykel, Rothmans, Merit и Steinlager 2 выстроились в одну шеренгу, направляясь на северо-восток. Блейк: «Обнаружение пути через слабые ветра решит, кто выигрывает этап».
За 300 миль до финиша лидерство захватила Rothmans, но Merit была только в миле позади. Они были самыми близкими к побережью, надеясь на морской бриз. Конечные стадии второго этапа для лидеров проходили в темноте и тайне, когда четыре яхты боролись только в двенадцати милях до финишной черты. За день до этого Steinlager 2 засекретила свою позицию – перестала сообщать координаты на дежурную яхту, Fisher&Paykel попала в штиль на три часа, что позволило Steinlager 2 оказаться на 26 миль впереди.
Было еще темно, когда Steinlager 2 пересекла финишную линию. Когда рассвело, следующие две лодки появились совершенно рядом. Merit была слегка впереди Rothmans и гонка заканчивалась. Смит выжимал все, что мог из экипажа и лодки и обошел Merit к финишу аж на двадцать восемь секунд - достаточно немного после 7,650 миль и только полтора часа отставания от победителя. Еще через полтора часа финишировала Fisher&Paykel. Лидируя почти весь этап, Далтон закончил его только четвертым.
Charles Jourdan и The Card были следующими, четырнадцатью часами позже и «шлюзы были открыты» для постоянного потока финиширующих. Восьмью днями после Steinlager 2 появилась Maiden, финишировавшая первой в своем классе. Они были на тридцать часов перед Rucanor Sport, Schlussel von Bremen и L'Esprit de Liberte, которые финишировали в течение 12 минут. Maiden по результатам двух этапов также оказалась на первом месте в своей группе D.
Скип утешал себя: «Подозреваю, наша команда может чувствовать, что они пропустили дома исторические события, намного более важные, чем форма легкой генуи № 1 в 10 узлах бриза. Я был бы разочарован, если это не так». 27 ноября, когда Fazisi прибыла во Фримантл, Скип закончил читать «Войну и мир» после 29-ти дней в море.
Путь Fazisi на втором этапе. Средняя скорость 11,0 уз.
Каждый экипаж привез во Фримантл собственные описания своих приключений, которых у всех оказалось предостаточно.
Одной из замечательных историй является спасение Расмаса Шмидта, выпавшего за борт Schussel von Bremen.
«Это произошло, когда мы ночью меняли спинакер. Парус внезапно заполнился, я оказался не пристегнутым страховочным ремнем и шкот спинакера выбросил меня за борт», - рассказывал герой дня. Несмотря на удар и жуткий холод ледяной воды, Шмидт проявил присутствие духа, чтобы зажечь карманный факел для обозначения своего положения. «Я немного запаниковал, но пробовал заставить себя оставаться спокойным. Экипаж был очень быстр. Рулевой крикнул «Человек за бортом!» и немедленно развернул лодку, в то время как другие боролись со спинакером. Я никогда не терял из виду яхту, а они меня, и я был поднят на палубу в пределах трех минут. Мне очень повезло, что я плаваю с таким хорошим экипажем!»
На борту Rucanor четыре члена экипажа были ранены одновременно, когда гик яхты сломался. Один потерял палец, другой повредил руку, третий ногу, а четвертый серьезно ушиб кобчик при падении, когда лодку резко качнуло. На Rucanor осталось только шесть человек для ремонта гика и управления лодкой.
Патрик Табарли, шкипер L'Esprit de Liberte, который потерял контакт со спонсорами и средства на гонку во время стоянки в Уругвае, объяснил свои скромные результаты бедностью подготовки. «Мы узнали о возможности продолжать гонку на следующем этапе за пять дней до старта»,- сказал он. Они пять раз ломали спинакер-гики в течение этого этапа, но остались вторыми в группе, финишировав на шестнадцать часов и двадцать четыре минуты позади Maiden и на час отстали от Rucanor. «Девочки отлично справились с гонкой», - признался Табарли.
Особого внимания заслуживает With Integrity, которая мужественно пошла в свою пятую кругосветную гонку, не пропустив ни одной. Вероятно, именно ее экипаж имел самый скромный бюджет.
Шкипер Когилл опроверг заявление двух бывших членов экипажа, которые сказали, что яхта не пригодна для плавания и остались на берегу в Пунта.
«Да, радио не работало, и лодка не в лучшем состоянии, но я - единственный судья того, является ли яхта пригодной для плавания или нет, а я не собираюсь рисковать своей шеей. Лодка пройдет весь путь до конца» - и Когилл сдержал свое слово. Несмотря на многочисленные аварии, наиболее шокирующий момент для экипажа случился 14 ноября, когда Вилли Бридел, инженер яхты, упал за борт. «Это случалось днем во время смены вахт, когда мы ставили спинакер. Он поднялся на палубу и наступил на шкот спинакера, когда парус внезапно заполнился и сбросил его за борт. Вилли снял свои сапоги и наполнив их воздухом, держался за них руками, чтобы сохранить себя на плаву. Экипаж погасил спинакер, и мы быстро направились к нему.
Экипаж только что обнаружил первый айсберг, и в воде, близкой к температуре замерзания, инженер был почти в бессознательном состоянии, когда мы подняли его на борт через двадцать минут после падения. Мы отнесли его вниз и согрели, теперь он – совершенно в порядке» - подтвердил Когилл.
Ким Слатер, парусный мастер, сказал: «Это - огромный опыт, но часто я был очень взволнован, и даже испуган». Без швейной машинки на борту, Слатер много сделал, чтобы сохранить ход яхты и свою репутацию, ремонтируя многие поврежденные паруса вручную.
Их самые большие проблемы начались, когда сломался рулевой привод – штуртрос заклинило в шкиве. Лодка попала в брочинг, и грота-гик сломался на две части об ванту. Для ремонта отрезали полметра спинакер-гика и вставили отрезок как внутреннюю втулку, соединив части гика на болтах, выкрученных из стыка палубы с корпусом.
На этом этапе было все, ради чего уходят в гонки WRTWR.
Отличный рассказ! Жду продолжения!
ОтветитьУдалить